Надежда Дягилева СНЕЖОК
Самую первую собаку, которую я полюбила, звали Снежок. Это был маленький коротконогий дворянин с роскошным хвостом, загнутым на спину. Снежок был, как нетрудно догадаться, белый, только небольшие черные пятна на морде и боках. Морда у него была очень добрая, улыбающаяся такая.
Снежок катал меня на санках, за это я его и полюбила. Его никто не заставлял – он сам этого хотел. Увидит меня, санки – и бежит, спешит на коротеньких ножках, хвост виляет, а морда улыбается. Схватит зубами веревочку и тянет санки за собой, сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей. Снег летит в лицо, я смеюсь, смеется мама и толстая тетя Надя, хозяйка Снежка, а Снежок обернется ко мне, улыбнется и смотрит хитрыми-хитрыми глазами так, будто только я и он знаем главную тайну.
Потом я подросла, санки стали неподъемными для Снежка, но мы все равно друг друга любили и всегда при встрече останавливались поговорить, пообниматься и повилять хвостом.
Иногда я заходила к Снежку в гости. Толстая тетя Надя всегда была мне рада. Мы пили с ней чай, ели липкое варенье из хрустальных розеточек, тетя Надя все время меня за что-то хвалила, но мне было грустно – моего друга, моего Снежка, в родном доме не пускали дальше крохотной прихожей! Он грустно улыбался мне из-за тумбочки для обуви, вилял хвостом, но зайти в комнату не смел. Я почти ненавидела тетю Надю.
Кроме тети Нади, у Снежка был еще тети Надин муж и тети Надин сын, Игорек. Роль мужа, живущего в майке на диване, так и осталась мне не ясна, а вот Игорек чуть не сыграл в жизни Снежка роковую роль.
Все мы, дети, обожали чердаки и подвалы, бомбоубежища и дома, жильцов которых уже выселили, но сами дома еще не снесли. Видели бы наши родители, где мы играли. С Игорьком всегда рядом был Снежок. Я ревновала. Я хотела, чтобы Снежок был рядом со мной, а не с этим красивым и жестоким кудрявым мальчиком. Мне не нравился Игорек. Он все время кого-нибудь мучил – то котенка, то какое-нибудь несчастное насекомое – оборвет бабочке крылья и смотрит, как она трепыхается. Кошмар! Я боялась за Снежка.
Однажды тетя Надя – она была медсестра – пришла к нам, чтобы сделать бабушке укол, вся заплаканная. Игорек нечаянно уронил Снежка с крыши дома. Снежок еще дышит, но наверно, вот-вот отдаст Богу душу, рассказывала тетя Надя. А уж как Игорек переживает! Я слушала ее, и что-то обрывалось у меня внутри. Мой Снежок, мой лучший друг, умирает, ему даже не вызвали врача!
Снежок не умер. Пришла весна и он, весь какой-то окривевший, вновь забегал по двору. Только он перестал улыбаться. И вид у него теперь был не победный, а сиротливый и жалкий. Наверное, Снежку было очень плохо и одиноко.
Игорек рассказывал всем желающим, что он специально скинул Снежка с крыши нашего четырехэтажного дома – хотел проверить, сработает ли придуманная им модель парашюта.
В начале лета Снежка задавил какой-то БАН? мотоциклист. Кишки вылезли из его живота и лежали петлями на асфальте, белые коротенькие ножки жалко дергались, губы его свела судорожная улыбка, и тоненькая струйка крови текла из уголка рта. Никто не верил, что он умрет. Толстая тетя Надя, охая, кинулась к нему с бинтами и какими-то склянками, затем подрагивающие коротенькие ножки, торчащие из тряпки, в которую Снежка завернули, скрылись из виду – житель дивана в грязной майке наконец-то оправдал свое присутствие в жизни Снежка, унеся его, умирающего, на руках домой.
Осенью я вернулась от бабушки. Три месяца – это очень долго, кажется, что все, что было раньше, до лета, все это было в другой жизни, а может, этого и не было вовсе. Про Снежка я не вспоминала, пока к нам не зашла тетя Надя, измерить кому-то давление или сделать укол или еще какую-то неприятную ерунду.
– Как Ваш Снежок? Он уже поправился? – спросила я ее.
– Умер наш Снежочек, умер бедненький! – зарыдала тетя Надя. – Он не прожил и нескольких дней. – Тетя Надя плакала и сморкалась, мама суетилась вокруг нее, а я чувствовала, что тоска и одиночество устраиваются в моем сердце поудобней, занимая уголки, где раньше царствовал мой друг с мохнатым хвостом, коротенькими лапками и улыбающейся победительно, весело и снисходительно мордой.
Той же осенью тетя Надя развелась с мужем.